— Вы приезжали учить сюда, в Лондон, постоянно даёте мастер-классы в Европе. Как Вы относитесь к мнению, что исполнители из России технически более продвинуты, но музыкально менее интересны, а западные — наоборот?

— Думаю, речь идёт о некоторой стандартизации музыкантов из России, которая была довольно заметной в советские времена.

Были кумиры, которым подражали и которые занимали как бы главенствующее положение в музыкальной жизни.

Кумир Рихтер. Вы же с ним играли, помните, наверное. Несмотря на свой колоссальный вклад в музыку, он, на мой взгляд, нанёс и вред. Стандартизировал исполнение многих композиторов, особенно Бетховена. И ушли на второй план великие музыканты — К.Н. Игумнов, Э.Г. Гилельс, Г.Г. Нейгауз, С.Г. Нейгауз, Я.В. Флиер, Я.И. Зак, М.В. Юдина и многие другие. Но те, кто умеет слышать, не стандартизировался!

Среди скрипачей абсолютный кумир — Давид Федорович Ойстрах. Но ведь не всем было дано играть, как Ойстраху. Однако, педагоги всё равно пытались делать маленьких ойстрахов. А ведь был ещё и Л.Коган. А великолепный Игорь Безродный, который от всех отличался!? Кто их слышал, тот не стандартизировался.

— Вы преподаёте уже полвека. Что в сознании музыкантов изменилось? Куда мы идём?

— Технологически мы, конечно, теперь на другом уровне. Но духовно — многое потеряно.

Да не может и быть по-другому, когда всем правят деньги и музыка стала их служанкой.

Она уже не несёт для большинства слушателей того, для чего предназначена, потеряла то влияние на душевный мир людей, который имела полвека назад.

Музыка не должна зависеть от бизнеса и становиться частью его. Не музыка должна обслуживать бизнес, а бизнес музыку. Хотелось бы, чтобы оркестранты, солисты, дирижёры не были так озабочены зарабатыванием денег, но чтобы у них была возможность сконцентрироваться и позволить себе какое-то светлое душевное восприятие.

Даже джаз, как и все более интеллектуальные стили, вытесняется попом и хип-хопом. А ведь я помню стариков джазменов, которые уже сходили у себя на западе и, приезжая сюда, несли своё поистине Высокое Искусство.

— А в методе?

— Больше стало поверхностного. Да, хорошие технические результаты, молодёжь свободно владеет инструментами и не испытывает таких неудобств, как раньше.

Но всё как-то обезличилось. Исполнение убыстрилось, везде. Музыканты не чувствуют времени, бегут, мельчат, в игре все меньше глубины. Жаль…

Не все, конечно. Есть изумительные артисты! Но как тенденция — это явно.

Хотя в последнее время, как мне кажется, наметилась ещё и другая тенденция: возвращение к романтизму.

— Какое значение имеют человеческие качества музыканта? Отражаются они на музыке?

— Шостакович. Приятнейший, интеллигентнейший человек. И писал такой мрак…

И Прокофьев: очень резкий, самоуверенный, неудобный. А музыка — непосредственно от Бога. И сколько таких примеров.

— Ну, это великие. А у простых исполнителей? Слышите Вы доброго или злого человека?

— Скорее холодного, равнодушного, или тёплого, увлеченного, трепетного.

— Значит, душевные качества исполнителя слышны в игре?

— Конечно. Если внутренний мир человека не развит, тогда результаты будут плачевными. Игра целиком и полностью зависит от этого.

— А если это так важно, считаете ли Вы себя вправе вмешиваться в этот мир, пытаться его изменить?

— Скорее направить. Безусловно, внутренний мир ученика нужно развивать, подталкивать, помогать его развертыванию. Рекомендовать те или иные книги, посещение выставок, театральных постановок, хороших концертов. Нужно хорошо разбираться в искусстве в целом, понимать, что есть язык выразительности поэзии, архитектуры, живописи.

И тогда уже легче понять, что для исполнителя средство выразительности — звук. А дальше, как важно владеть звуком. Что есть содержательность звука, качество, интенсивность, краски.

— Вы начали с победы Ивана Котова в Женеве и на последнем Международном конкурсе Кусевицкого победитель тоже Ваш ученик — Григорий Кротенко. Этакая триумфальная арка на 50 лет, с многочисленными победами.

— Но, наверное, были и неудачи, трудные, неудобные ученики?

— Конечно. Которые считали мои замечания необоснованными придирками, не хотели меняться. И здесь важно научиться у них же, как преодолеть это сопротивление, открыть то, что могло бы быть их козырем.

У кого-то это графическое мышление и хорошее ощущение формы, у кого-то техника, а у кого-то звук, что я ценю, конечно, выше.

Ведь исполнитель на сцене — это гипнотизёр. И средство его воздействия на публику — звук, передающий чувства, волнения души.

А любое исполнение должно исходить из души. И обращаться к душе…