— Педагог, на мой взгляд, прежде всего, должен быть слушателем. Безусловно, на каком-то этапе своего становления каждый должен пройти период исполнительства.
Конечно, нужно владеть всем ремеслом, быть художником и так далее, но прежде всего -слушателем. Услышать ученика. Услышать и понять, что из него можно вылепить.
Кстати, слушатель тоже должен быть талантливым, чтобы понять талантливое исполнение.
А потом уже техника лепки. Которая вырабатывается. Я какую-то технику приобрёл лет через 10 после того, как начал преподавать. И если взаимоотношения с моими первыми учениками были нашим совместным творчеством, то потом я уже приобрёл «технику», то есть стал двигаться не путём проб и ошибок, а сразу видеть, в чём проблема, если она есть. Задрано плечо, локоть, вцепился в смычок, «размытый» звук… и сразу знаешь, как это лечить. Также и в музыке: фразировка, форма.
Возвращаясь к исполнителю-педагогу: был такой выдающийся педагог — Янкелевич. Показывал изумительно, а сцены не выдерживал. Поэтому крупного исполнителя из него не получилось. Из-за нервов. Ямпольский — гениальный педагог. Солист? Нет.
— Что для Вас «идеальная консерватория»? Какая она?
— Прежде всего, обеспечить студентов достаточными средствами, чтобы им не нужно было работать, и они могли бы спокойно заниматься. И вообще не разрешать работать первые два-три года. Но для этого их надо кормить! А сейчас музыкальному образованию в России, в связи со школьной реформой, грозит полный крах. Правительство предлагает запретить обучение детей в возрасте до 15 лет музыке, неясная, но, скорее всего, плачевная, судьба ждет творческие школы и училища -балетные, художественные, музыкальные; и, вдобавок, чиновники хотят полностью отменить стипендии, и без того нищенские. (По последним данным Государственная Дума заблокировала эту «гениальную» чиновничью идею)
Московская консерватория в советское время была хорошо отлаженным механизмом и худо-бедно, но обеспечена государством. В ней была свобода от добывания денег. И залы не продавали, чтобы выжить, а давали студентам на академические, классные вечера. Любой студент имел возможность поиграть в Малом зале, где настоящая, хорошая концертная акустика. А ведь это очень важно -играть в хорошей акустике. Ведь наш инструмент — это не только контрабас, но и зал, в котором мы играем, и нужно научиться понимать акустику зала и уметь взаимодействовать с ней.
И нужно, чтобы каждый студент мог получить настоящую исполнительскую сольную практику, играя в хороших залах как можно чаще.
— А учебный процесс в идеальной консерватории? Какие дисциплины и как часто?
— Специальность два раза в неделю и обеспеченность концертмейстером (это у нас, слава Богу, есть!). Обязательные сольфеджио, гармония и анализ форм, можно даже за счёт уменьшения репетиций оркестра. Понимание и видение ФОРМЫ в целом неоценимо. Особенно сегодня, когда так часто гонятся за экзотикой, изысканной красивостью, а не красотой: мельчение, разрушение целостности мысли, реверансы, рюшечки, закругления…
Классы с хорошей акустикой. В плохих классах формируются дурные привычки: в глухих — пережатие, в гулких — наоборот.
60% влажности, особенно зимой! Для России эта проблема очень актуальна — инструменты разрушаются из-за её перепадов: в зимний, отопительный, период, влажность падает до 25-30%, а летом доходит до высших значений. Так что наша зима не лучшее время для скрипок, клавесинов и контрабасов. Им здесь тяжело.
Про залы я уже сказал, ещё важны хорошие рояли. Их нет.