— Какие качества в студенте Вы цените? Как их выбираете?

— Не выбираю. Беру тех, кто ко мне идёт. Наиболее интересны те, кто имеет своё видение, слышание, свою убеждённость. Они спорят, отстаивают свою точку зрения, сопротивляются и соглашаются, лишь убедившись в моей правоте, — они всегда участвуют в творческом процессе. Активно мыслят, желают найти что-то своё.

И здесь главное — найти язык взаимодействия. Тогда и ты сможешь помочь, и они смогут достичь большего. Авторитарный подход годится только для очень средних студентов, да и то в крайних случаях. Таких тоже у меня бывает немало, но я стараюсь заставить их мыслить творчески.

— Первые опыты «барочников» в СССР: когда всё это начиналось, у многих студентов, и ваших тоже, это вызвало большой интерес. Но почти вся московская профессура встретила это в штыки: «Как?! Игра без вибрации?!»

— Вы же знаете: вибрация — это не тряска пальцами на струне. Это трепетание души. Какая душа — такая и вибрация.

— Но ведь Вы тогда, в начале 80-х, были к этому лояльны. И, когда Ваши ученики пробовали играть по-новому, не осуждали. Но и не показывали большого интереса. Почему я спрашиваю: у очень многих Ваших учеников, включая меня — повышенный интерес к историческому исполнительству. На Вашем юбилейном концерте было больше «барочников», чем «академистов». Случайность?

— Я с самого начала понимал, когда слышал аутентистов, которые пытались восстановить принципы фразировки и звукоизвлечения по книгам «тех» времён, что они во многом правы. Но для меня они всё ещё оставались музыкальными археологами. Несмотря на знания и учёность, в основном, это были скорее теоретики, а не интересные музыканты. Любопытно, правильно, но не одухотворенно, мелко. Уже позже, когда я ближе познакомился с записями Билсмы, Гардинера, стал вслушиваться и открыл для себя много интересного: и о вибрации как приеме — выборочного пользования, а не механического, вибрация смычком; другая атака звука, более детальная фразировка, более подчёркнутое отношение к танцу как жанру в сюитах и так далее.

И с удовольствием это принял. Даже сам играл какое-то время в таком стиле: обогатился от своих учеников.

— Здесь, на западе, наиболее распространена формула «педагог — концертный исполнитель». Чтобы получить место педагога, нужно или быть известным исполнителем на своём инструменте, или играть аудицию, плюс открытый урок.

Важно ли самому быть исполнителем, чтобы хорошо преподавать?